Опиум, ЦРУ и администрация Карзая — Питер Дейл Скотт, "La Tribune", Франция

«Голос России», 16 декабря 2010

Большая статья Альфреда Маккоя (Alfred McCoy), появившаяся на сайте TomDispatch 30 марта 2010 года, должна была побудить Конгресс к тому, чтобы начать истинную переоценку совершенно необдуманной американской авантюры в Афганистане. Ответ на вопрос, вынесенный в заголовок статьи – «Способен ли хоть кто-нибудь принести мир в самое крупное наркотическое государство в мире?» — можно легко найти дальше в ее тексте: это громкое «нет!», если только мы не произведем фундаментальный пересмотр обозначенных как в Вашингтоне, так и в Кабуле стратегий и целей. 

Маккой ясно показывает, что Афганистан под управлением Хамида Карзая является наркотическим коррумпированным государством, в котором афганцам приходится платить взятки на общую сумму 2,5 млрд долларов ежегодно, что составляет примерно четверть экономики страны. Афганская экономика является нарко-экономикой: в 2007 году в Афганистане было произведено 8200 тонн опиума, что составляет 53% ВВП и 93% мирового трафика героина.

Военные варианты решения этой проблемы являются в лучшем случае неэффективными, а в худшем – контрпродуктивными: Маккой считает, что надежду следует возлагать на восстановление афганских деревень с тем, чтобы продовольственные культуры стали надежной альтернативой опиуму, а этот процесс может занять от 10 до 15 лет, если не больше. (Позже я изложу свои аргументы в защиту промежуточного решения: Международный комитет по контролю за наркотиками должен выдать Афганистану лицензию, чтобы он мог продавать свой опиум легально). Самый убедительный аргумент Маккоя состоит в том, что на пике своего производства колумбийский кокаин составлял не более 3% национальной экономики, и несмотря на это ФАРК и правые эскадроны смерти, финансирование которых осуществляется за счет наркоторговли, продолжали развиваться. Простое уничтожение наркопосевов, без предоставления какого-либо заменителя для афганского сельского хозяйства, выразится в усилении давления на и без того разоренных афганских крестьян, единственный существенный доход которым приносит производство опиума.

Чтобы в этом убедиться, достаточно вспомнить о падении режима талибов в 2001 году, который последовал за драконовским сокращением производства наркотиков в Афганистане под воздействием тех же талибов (с 4600 тонн до 185 тонн), что буквально опустошило страну. На первый взгляд, аргументы Маккоя кажутся бесспорными и должны были бы, в рациональном обществе, стать поводом для уравновешенной дискуссии, за которой последовало бы радикальное изменение военной политики США. Для того чтобы добиться такого результата, Маккой представил свое исследование с большим тактом и дипломатичностью.

Историческая ответственность ЦРУ в развитии мирового наркотрафика

К сожалению, многочисленные факторы не позволяют ожидать такого позитивного развития событий в ближайшем будущем. На то существует множество причин, среди которых неприятные реалии, о которых Маккой то ли забыл, то ли решил минимизировать их значение в своей блестящей статье, однако о которых необходимо упомянуть, если мы действительно хотим проводить осмысленную политику в Афганистане. Первая реальность – это растущая вовлеченность ЦРУ и его ответственность за мировой наркотрафик - является запретной темой в политических кругах, предвыборных кампаниях и масс-медиа. Те, кто попытался нарушить этот запрет, как журналист Гари Уэбб (Gary Webb), поплатились за это карьерой. Альфред Маккой сделал очень много, чтобы люди узнали об ответственности ЦРУ за мировой наркотрафик в американских военных зонах, и поэтому мне немного неловко говорить о том, что он минимизирует это явление в своей статье. Он действительно пишет о том, что «опиум стал стратегическим оружием афганских политических кругов в секретной войне, которую ЦРУ вело с СССР», и добавляет, что он «стал катализатором, который превратил афгано-пакистанскую границу в самый крупный в мире регион-производитель героина».

Однако далее, в весьма странном предложении, Маккой предполагает, что ЦРУ было вовлечено в различные союзы с наркотическими силами в ходе сражений с советскими войсками в Афганистане в 1979—1988 годах пассивным образом, хотя само ЦРУ и создавало эти альянсы для борьбы с СССР. В одном из таких случаев, по иронии судьбы, южная граница коммунистического Китая и Советского Союза совпала с границей азиатской зоны производства опиума, проходившей вдоль горной цепи, и ЦРУ там было вовлечено в весьма сомнительные союзы с племенными вождями высокогорья этого региона. В Афганистане таких инцидентов не было, ведь там первые наркобароны международного масштаба – Гульбеддин Хекматияр и Абу Расул Сайяф – в одночасье оказались на международной арене благодаря массовой и недальновидной поддержке ЦРУ в сотрудничестве с правительствами Пакистана и Саудовской Аравии. 

Тогда как другие силы местного сопротивления считались второсортными, эти клиенты Пакистана и Саудовской Аравии, как раз из-за недостаточной поддержки со стороны местного населения, были первопроходцами в использовании опиума и героина для создания боеспособных вооруженных сил и накопления финансовых ресурсов. К тому же, они оба стали агентами салафистского экстремизма, вытеснявшего традиционный для Афганистана суфийский ислам. В конце концов они оба стали агентами Аль-Каиды. Участие ЦРУ в наркотрафике в ходе советско-афганского конфликта не было для этого учреждения премьерой. В некотором роде, участие ЦРУ в выведении Афганистана на лидирующие позиции в мировом трафике героина было повторением того, что случилось ранее в Бирме, Лаосе и Таиланде в период с конца 1940-х по 1970-е годы. Эти страны также стали крупнейшими участниками наркотрафика благодаря поддержке со стороны ЦРУ (и французов, в случае с Лаосом) – без нее они были бы торговцами местного масштаба. В этом случае нельзя говорить об «иронии судьбы». Сам Маккой показал, как во всех этих странах ЦРУ не только позволяло, но и помогало наращивать активы антикоммунистических сил за счет наркотиков, для того чтобы предотвратить вторжение коммунистического Китая в Юго-Восточную Азию.

С 1940-х по 1970-е годы, как и сейчас в Афганистане, поддержка ЦРУ позволила странам Золотого треугольника превратиться в крупнейших поставщиков опиума мирового масштаба. В тот же период ЦРУ вербовало сообщников на всех путях контрабанды азиатского опиума, а также в таких странах, как Турция, Ливан, Франция, Куба, Гондурас и Мексика. Среди этих сообщников были представители правительств, как Мануэль Норьега в Панаме или Владимиро Монтесинос в Перу, зачастую весьма опытные лица, принадлежащие к полиции, пользующимся поддержкой ЦРУ, или к спецслужбам. Однако среди них были и повстанческие движения, от никарагуанских Контрас в 1980-е годы — по словам Роберта Баера (Robert Baer) и Сеймура Херша (Seymour Hersh) — до движения Джундалла, примкнувшего к Аль-Каиде и действующего сейчас в Иране и Белуджистане.

Правительство Карзая, а не талибы, руководит афганской нарко-экономикой

Лучшим примером такого влияния ЦРУ на сегодняшних наркоторговцев, несомненно, является Афганистан, где родного брата президента Карзая, Ахмеда Вали Карзая (активно сотрудничающего с ЦРУ) и Абдула Рашида Дустума (сотрудничавшего с ЦРУ ранее) обвиняют в наркоторговле. Ответственность за коррупцию, связанную с наркотиками в афганском правительстве, можно частично возложить на решение США и ЦРУ начать в 2001 году операцию в Афганистане при поддержке Северного альянса, хотя Вашингтон знал, что это движение коррумпировано наркотиками. Таким образом, США сознательно воспроизвели в Афганистане ситуацию, которую они когда-то создали во Вьетнаме. Во Вьетнаме (как и Ахмед Вали Карзай полвека спустя), брат президента Нго Дин Ну тоже использовал наркотики для финансирования частной сети организаций, позволившей ему фальсифицировать итоги выборов в пользу Нго Дин Дьема. Томас Джонсон (Thomas H. Johnson), координатор по антропологическим исследованиям Школы повышения квалификации офицерских кадров ВМС, показал невозможность успеха противоповстанческих действий, если она поддерживает явно коррумпированное и неправильно функционирующее местное правительство. Итак, я не согласен с Маккоем, когда он, вслед за американскими СМИ, утверждает, что афганская нарко-экономика находится под контролем талибов.

Сам Маккой говорит: «Если повстанцы возьмут под контроль эту нелегальную экономику, как это сделали талибы, задача станет практически невыполнимой». Доля талибов на рынке афганского опиума оценивается в целом от 90 до 400 млн. долларов. Однако, по подсчетам Управления ООН по наркотикам и преступности (УНП), совокупный доход от торговли опиумом и героином составляет от 2,8 до 3,4 млрд. долларов. Естественно, талибы не контролируют всю эту экономику, большая часть ее находится под контролем правительства Карзая. В 2006 году в отчете Всемирного банка говорилось, что «от 25 до 30 крупных наркоторговцев, большинство из которых базируется на юге Афганистана, контролируют на самом высоком уровне крупные сделки и трансферы денег, работая в тесной связи и при поддержке людей, занимающих самые высокие политические и правительственные позиции». Американские СМИ не заинтересовались этими фактами, и еще меньше тем, как это повлияло на стратегию их страны в Афганистане в отношении ведения войны и борьбы с наркотрафиком. Администрация Обамы, похоже, дистанцировалась от разумной политики истребления посевов эпохи Буша, которая никогда не найдет отклика в сердцах афганских крестьян. Она предпочитает проводить политику выборочных запретов на наркоторговлю, явно борясь только с наркоторговцами, которые помогают повстанцам. Остается знать, будет ли эта политика эффективной для того, чтобы ослабить позиции талибов.

Однако если мы решили бороться с явлениями, составляющими всего десятую часть общего наркотрафика, мы никогда не сможем с ним покончить, принимая во внимание сегодняшнее положение Афганистана в качестве основного наркогосударства. Эти меры также не позволят покончить с мировой эпидемией потребления героина, начавшейся в конце 1980-х годов, из-за которой в Пакистане уже существует 5 млн. наркоманов, более 2 млн. в России, 800 000 в США, более 15 млн. во всем мире и 1 млн. в самом Афганистане. Политика избирательного запрета правительства Обамы также помогает понять его отказ рассмотреть самое гуманное и разумное решение проблемы с мировой эпидемией афганского героина. Речь идет об инициативе «Опиум для медицинских целей» Международного совета по безопасности и развитию (МСБР, ранее известного как Санлисский Совет), направленной на то, чтобы разработать программу выдачи разрешений, позволяющих фермерам продавать свой опиум для производства важных лекарств, на которые существует большой спрос, таких как морфин или кодеин. Это предложение получило поддержку со стороны Европарламента, а также со стороны парламента Канады, однако подверглось жесткой критике в США, в основном потому, что это могло бы привести к росту производства опиума. Однако это был бы способ в среднесрочном периоде решить проблему героиновой эпидемии, которая бушует в Европе и в России, ведь с помощью предложенной Маккоем инициативы заменить опиум другими культурами в течение 10—15 лет это сделать невозможно, и еще менее реальна эффективность программы выборного уничтожения поставщиков опиума, проводимой администрацией Обамы. Довольно редко упоминается о том, что программа «Опиум для медицинских целей» позволит сократить прибыль от нелегальной торговли, с помощью которой держится у власти правительство Карзая. По этой причине или просто потому, что все, что касается легализации наркотиков, является в Вашингтоне запретной темой, у инициативы «Опиум для медицинских целей» мало шансов на поддержку администрации Обамы.  

Афганский героин и мировые связи наркотиков ЦРУ

Есть еще один абзац, в котором Маккой, на мой взгляд, ошибочно фокусирует свое внимание на Афганистане как на центральном узле проблемы, не упоминая США: «на конференции по проблеме наркотиков, прошедшей в Кабуле в начале декабря, директор российской Федеральной службы по наркоконтролю Виктор Иванов оценил настоящую стоимость доходов от выращивания опиума в Афганистане в 65 млрд. долларов. Только 500 млн. из них достаются афганским фермерам, 300 млн. – талибам, а оставшиеся 64 млрд. остаются наркомафии, гарантируя ей средства для подкупа правительства Карзая в стране, где ВВП не превышает 10 млрд. долларов».

В этом абзаце не упоминается об одном крайне важном факте: по данным УНП ООН, только от 5 до 6% из этих 65 млрд. долларов, т.е. от 2,8 до 3,4 млрд., остаются в Афганистане. Около 80% прибыли от наркоторговли идет из стран-потребителей: в данном случае, России, Европы и США. Итак, невозможно поверить в то, что единственная страна, коррумпированная с помощью афганских наркотиков – это страна их происхождения. Везде, где этот трафик разросся до значительных размеров, включая страны транзита, он выжил благодаря защите со стороны того, что иными словами называется коррупцией. Нет ни одного доказательства того, что заработанные наркоторговцами-союзниками ЦРУ деньги оседают на банковских счетах ЦРУ или его сотрудников, однако ЦРУ получило непрямую выгоду от наркоторговли и наладило с этими кругами весьма близкие отношения. Тайная война ЦРУ в Лаосе была крайним проявлением такой стратегии. Во время нее ЦРУ воевало, используя в качестве основных союзников королевскую армию Лаоса генерала Уана Раттикона (Ouane Rattikone) и армию Хмонг генерала Ван Пао, которые в основном финансировались за счет наркотиков. Массивная операция ЦРУ в Афганистане в 1980-е годы была еще одним примером войны, частично финансируемой за счет наркотиков.

Защита для наркоторговцев со стороны США

Теперь уже совсем неудивительно, что на протяжении долгих лет правительство США, следуя по пути, проложенному ЦРУ, защищало наркоторговцев от судебных преследований в стране. Например, как ЦРУ, так и ФБР выступили в 1981 году против обвинения (за кражу машины) мексиканского наркоторговца и звезду разведки Мигеля Назара Аро (Miguel Nazar Haro), утверждая, что он является «исключительно важным контактом, я повторю: исключительно важным, для офиса ЦРУ в Мексике», по вопросам терроризма, разведки и контрразведки. Его за это быстро уволили.

Недавним и весьма выдающимся примером вовлеченности ЦРУ в наркоторговлю стало дело в отношении венесуэльского сотрудника ЦРУ, генерала Рамона Гильена Давилы (Ramon Guillén Davila). Как я объяснил в своей книге, готовящейся к публикации под названием «Топливо для американской военной машины», генералу Рамону Гильену Давиле, главе отделения по борьбе с наркотиками, созданного ЦРУ в Венесуэле, в Майами было предъявлено обвинение во ввозе тонны кокаина в США. По словам газеты New York Times, «ЦРУ, несмотря на возражения со стороны Управления по борьбе с наркотиками (УБН), одобрила направление как минимум тонны чистого кокаина в аэропорт Майами для того, чтобы получить информацию о колумбийских наркокартелях». Журнал Time сообщил, что первый груз составил 450 кг, за ним последовало еще несколько общим весом в примерно тонну», Майк Уоллас (Mike Wallace) подтвердил, что в результате секретной операции ЦРУ и национальной гвардии было быстро собрано более полутора тонн кокаина, тайно ввезенного из Колумбии в Венесуэлу.

По данным газеты Wall Street Journal, общая масса наркотиков, тайно ввезенное генералом Гильеном, составила более 22 тонн. Однако США никогда не обращались к Венесуэле с просьбой экстрадировать Гильена с тем, чтобы его судить; и в 2007 году, когда он был арестован в Венесуэле за подготовку заговора с целью убийства президента Уго Чавеса, его обвинительное досье все еще находилось где-то в Майами. В это же время агент ЦРУ Марк Макфарлин (Mark McFarlin), в адрес которого глава УБН Боннер (Bonner) также хотел выдвинуть обвинение, так его и не получил и в результате просто ушел в отставку. В итоге, главные действующие лица этой истории не понесли никакого наказания, да и в прессе она, возможно, появилась только из-за протестов, вызванных в то же время статьями Гари Уэбба в газете San Jose Mercury по поводу ЦРУ, Контрас и кокаина.

Банки и отмывание денег от продажи наркотиков

Есть и другие учреждения, которые имеют прямую заинтересованность в наркоторговле, в частности, крупные банки, выделяющие кредиты таким странам, как Колумбия и Мексика, прекрасно понимая при этом, что потоки наркотиков обеспечат выплату этих займов. Было определено, что многие из наших самых крупных банков, такие как City Group, Bank of New York и Bank of Boston, участвуют в отмывании денег, но они никогда не подвергались крупным штрафам, которые заставили бы их изменить свою политику. Итак, вовлеченность США в наркоторговлю является совокупностью интересов ЦРУ, крупных финансовых и криминальных кругов в стране и за рубежом. Антонио Мария Коста (Antonio Maria Costa), глава УНП, заявил, что «деньги от продажи наркотиков, представляющие собой миллиарды долларов, позволили финансовой системе устоять на пике финансового кризиса». Как сообщает лондонская газета Observer, Коста заявил, что видел доказательства того, что доходы от организованной преступности были единственным ликвидным инвестиционным капиталом некоторых банков в момент краха в прошлом году. Он утверждал, что большая часть из 352 млрд. долларов доходов, связанных с наркотиками, были таким образом поглощены экономической системой. Коста также заявил, что доказательства поглощения нелегальных доходов финансовой системой были переданы ему разведслужбами и прокурорами около полутора лет назад. «Во многих случаях деньги от продажи наркотиков были единственным ликвидным инвестиционным капиталом. Во второй половине 2008 года ликвидность стала основной проблемой банковской системы, а ликвидный капитал играл большую роль», — сказал он. 

Явным примером роли наркотиков в Вашингтоне стало влияние, которое в 1980-е годы имел Международный банк кредита и торговли (Bank of Credit and Commerce International, BCCI), занимавшийся отмыванием наркоденег. Как я объяснил в своей книге, среди высокопоставленных лиц, пользовавшихся щедротами МБКТ, мы видим Джеймса Бейкера, госсекретаря по финансам в администрации Рональда Рейгана, который отказался вести расследование деятельности МБКТ; сенатора-демократа Джо Байдена и сенатора-республиканца Оррина Хэтча (Orrin Hatch), а также многих высокопоставленных членов юридического комитета Сената, отказавшегося вести расследование деятельности МБКТ. В конце концов дело против МБКТ с целью прекращения его банковской деятельности начал не Вашингтон, а два целеустремленных человека, адвокат г. Вашингтона Джек Блюм (Jack Blum) и прокурор Манхэттена Роберт Моргентау (Robert Morgenthau).  

Источник мировых проблем, связанных с наркотиками, находится в Вашингтоне

Я понимаю, почему Маккой в своем стремлении поменять обреченную на провал политику гораздо более осторожен, чем я, когда говорю о том, насколько некоторые всемогущие американские учреждения – правительство, разведка и финансовый сектор – а не только правительство Карзая, коррумпированы вездесущей наркоторговлей. Однако я думаю, что его тактичный подход оказался контрпродуктивным. Основной источник мировых проблем, связанных с наркотиками, находится не в Кабуле, а в Вашингтоне. Для того чтобы положить конец этому позору, придется обнародовать факты, которые не хотел затрагивать в своей статье Маккой.

В своей крупной книге «Героиновая политика», Маккой рассказывает историю Грега Мусто (Greg Musto), эксперта Белого дома по наркотикам в администрации Картера. В 1980 году Мусто сказал Стратегическому совету Белого дома по злоупотреблению наркотиками: «мы идем в Афганистан, чтобы поддержать тех, кто выращивает опиум для восстания против Советского Союза. Нельзя ли избежать того, что мы сделали в Лаосе?» Получив от ЦРУ отказ в доступе к данным, на который он имел законное право, Мусто публично высказал свою озабоченность в мае 1980 года, отметив в комментарии для газеты New York Times, что героин из стран Золотого полумесяца уже стал причиной (впервые) медицинского кризиса в Нью-Йорке. И предупредил о своем предчувствии того, что этот кризис только усугубится. Мусто надеялся, что он сможет способствовать смене политического курса, выставив проблему на всеобщее обозрение и сопроводив ее ярко выраженным предупреждением в отношении афганской авантюры, финансируемой с помощью наркотиков, последствия которой могли быть разрушительными. Однако эти полные мудрости слова были бессильны против безжалостной решимости того, что я называю военной машиной США в нашем правительстве и нашей политэкономии. Я боюсь, что разумное послание Маккоя, соблюдающего приличия как раз там, где этого не следовало бы делать, ждет та же судьба.

Питер Дейл Скотт — бывший канадский дипломат, профессор Университета Калифорнии

Назад в раздел