Барак Обама и российско-американские отношения: военный аспект. Журнал «Экспорт вооружений», май 2009

1 мая 2009 г.

Вероника Крашенинникова

Журнал «Экспорт вооружений», # 3 (76) май-июнь 2009 г.

Первая встреча президента США Барака Обамы с президентом России Дмитрием Медведевым на саммите «Большой двадцатки» в Лондоне 1 апреля 2009 г. и юбилейный саммит НАТО в Страсбурге и Келе 3-4 апреля были исполнены в самой позитивной тональности. Совместное заявление президентов по итогам их встречи вновь подтвердило, что «эра, когда США и Россия рассматривали друг друга в качестве врагов, давно ушла в прошлое». В свою очередь, итоговая «Декларация о безопасности альянса» саммита НАТО упоминает о России лишь в самом конце, подчеркивая «огромное значение» «партнерства между НАТО и Россией». На саммите также было принято решение возобновить регулярные встречи совета НАТО-Россия.

Публичная риторика американского руководства вроде бы подтверждает намерения позитивных изменений в отношении России. Однако насколько это намерение согласуется с действиями подчиненных Обамы, в частности военных, а точнее руководителей Европейского командования (в зону которого входит Россия) и командования НАТО?

Задачи США

Повысить «потенциал партнеров»

Накануне саммита НАТО, 24 марта 2009 г. в сенате США проходили слушания о состоянии вооруженных сил и военной доктрины США. Докладчиком выступал генерал Джон Крэддок (John Craddock), командующий Европейским командованием ВС США и главнокомандующий объединенными ВС НАТО в Европе.

В докладе Крэддока Россия появляется уже во втором предложении в качестве основного элемента, задающего стратегическую обстановку: «Стратегическая обстановка на территории Европейского командования существенно изменилась в течение прошлого года, особенно вследствие по-новому жесткой позиции России в отношении наших друзей и союзников – тех, кто граничит с Россией, и тех, кто зависит от поставок российской энергоресурсов».

С момента распада Советского Союза и до недавних пор прогноз Европейского командования и НАТО основывался на отсутствии угрозы вторжения в Европе и Евразии. «Ошибочность этого прогноза теперь представляется доказанной»,[1] сообщил Крэддок сенаторам. По мнению докладчика, действия России в Грузии в августе 2008 г. и в отношении поставок газа в январе 2009 г. убеждают, что общее намерение России состоит в ослаблении европейской солидарности и систематическом сокращении влияния США.

Новая угроза, исходящая от России, накладывается на традиционный для последних лет список вызовов: региональные конфликты, нестабильные государства, сепаратистские движения, транснациональный терроризм, насильственный экстремизм,  распространение оружия массового поражения, а также кибер-атаки и территориальные и экономические претензии в Арктике.

Эти угрозы глобальные, и в XXI в. трансатлантическая безопасность станет частью глобальной безопасности, говорится в докладе. НАТО будет выходить за пределы своей зоны ответственности: «Преимущества трансатлантической стабильности, которой мы обладаем сегодня, должны быть расширены на тех, кто живут в опасной и нестабильной обстановке за пределами Европы, как это было продемонстрировано в случае Афганистана и Африки».[2] «Желание и способность» НАТО вести операции вне зоны ответственности стоит второй из восьми долгосрочных целей Европейского командования.[3]

Каким образом Соединенные Штаты могут реализовать амбициозную цель обеспечения глобальной безопасности? Самый сильный и гибкий ответ заключается в стратегии «повышения потенциала партнеров» (Building Partner Capacity), утверждает Крэддок. Большая часть доклада Крэддока как раз и посвящена описанию методов и программ этой стратегии. Необходимо отметить, что в докладе планы и действия Европейского командования и НАТО переплетаются настолько тесно – часто в том же параграфе, – что отделить одно от другого не представляется возможным.

Основой «повышения потенциала партнеров» станут текущие американские программы военного сотрудничества (security cooperation). В доклад приводятся сотни примеров – вот лишь несколько из них:

    • Программа «Международные военные образование и подготовка» (International Military Education & Training) за 2008 г. обеспечила подготовку 1514 военных и гражданских руководителей других стран. Помимо практических военных навыков, программа дает возможность построить контакты с американскими коллегами;
    • В рамках «Программы партнерства национальной гвардии» (National Guard State Partnership Program) в 2008 г. было проведено 90 мероприятий. Например, подразделения национальной гвардии штата Оклахома совместно со своим партнером Азербайджаном провели «медицинские пропагандистские учения, в ходе которых была оказана медицинская помощь тысячам азербайджанцев – непосредственное воздействие с долгосрочным эффектом».[4] Такие программы, помимо военной подготовки, дают позитивное восприятие вооруженных сил США и государства в целом, подчеркивает доклад;
    • Сухопутные войска Европейского командования в 2008 г. провели 15 совместных учений в Албании, Грузии, Израиле, Польше, Украине, Хорватии и Марокко;
    • [5] На протяжении трех последних лет сухопутные войска проводили программу «Подготовки агентурной разведки» (Tactical Human Intelligence Collection & Management Training) среди стран-членов НАТО, включая Латвию, Литву, Эстонию и Румынию;
    • Европейское командование специальных операций отправило группу кризисного реагирования в Грузию, вследствие вторжения России.[6] Грузии также была оказана гуманитарная помощь в объеме 15,4 млн долл.;[7]
    • Европейское командование ВМС США провело мероприятия по улучшению оперативной совместимости (interoperability) сил НАТО и военного сотрудничества среди государств черноморского бассейна. В нем приняли участие Азербайджан, Болгария, Грузия, Румыния, Украина и в качестве наблюдателей Эстония, Греция, Литва, Польша. ВМС США также изменили расположение сил в Европе «для поддержки операций в южном и восточном направлении в Африку и Восточную Европу».[8]

«Повышение потенциала партнеров» включает поставки американской военной техники. Для этого существуют программы внешнего военного финансирования, дающие необходимые ресурсы стратегически важным государствам, которые не обладают соответствующими финансовыми возможностями. Крэддок обосновывает внешнее военное финансирование как «существенный инструмент влияния, построения союзнических и коалиционных военных возможностей и повышения оперативной совместимости. Приобретая американские вооружения, государства связывают себя долгосрочным соглашением на поставку запасных частей и подготовки».[9]

Подробно описаны успехи военного сотрудничества США с отдельными странами, и рекорды здесь принадлежат Грузии и Украине. Грузинский контингент в Ираке – третий, после американского и британского, по численности.[10] Украина – единственное государство – не член НАТО, направившее свои контингенты во все четыре основные операции НАТО: международные силы содействия безопасности в Афганистане, миссию боевой подготовки НАТО в Ираке, международные силы в Косово и военно-морскую операцию «Активные усилия» в Средиземном море.[11] В апреле 2009 г. Украина – снова единственная страна – не член альянса решила принять участие в силах быстрого реагирования НАТО.

Грузию и Украину успешно догоняет Азербайджан, предпринявший, по словам Крэддока, «сознательные шаги в направлении евроатлантической интеграции». Азербайджан изменил организационную структуру воинских формирований и провел боевую подготовку роты военнослужащих в соответствии со стандартами НАТО, составляет национальную оборонную программу  под руководством США и при поддержке Латвии и Литвы. Не будучи членом альянса, страна «активно участвует в усилиях США по обеспечению глобальной безопасности», направляя свои контингенты в Ирак (150 военнослужащих) и Афганистан (90 военнослужащих) и предоставив общее разрешение на пролет над своей территорией военной авиации США.[12]

Легитимизировать иррегулярные боевые действия

Через весь доклад Крэддока красной нитью проходит понятие «трансформации». Первая из восьми стратегических целей Европейского командования звучит так: «Силы Европейского командования должны пройти через трансформацию и стать экспедиционными, готовыми для глобального развертывания и проведения совместных/многонациональных операций и боевой подготовки».[13]

Изначально политика «трансформации» вооруженных сил была введена министром обороны США Дональдом Рамсфелдом сразу по вступлению в должность в январе 2001 г. Исчезновение крупного государства-противника и появление высокоточного оружия отменили необходимость массивных тяжеловооруженных армий, и Рамсфелд проповедовал компактные, мобильные, высокотехнологичные, более летальные военные силы – «поджарые и злые» (lean and mean), согласно медиатизированному военному жаргону. Консервативный военный эстеблишмент почти победил голливудское видение войны гражданских реформаторов в лице Рамсфелда, его заместителя Пола Вулфовица и вице-президента Ричарда Чейни, но наступило 11 сентября 2001 г.

Первые победы в Афганистане и в Ираке вроде бы доказали правоту Рамсфелда, и в 2003 г. «трансформация» была самым модным словом, а Рамсфелд – любимцем американских СМИ. Однако военная слава Рамсфелда скоро начала затухать, по мере того, как становились очевидными неадекватность «поджарых и злых» сил оккупационным и стабилизационным задачам и нерелевантность высокоточного оружия в уличных боях.

О какой же «трансформации» идет речь сегодня? За неделю до доклада Крэддока, 18 марта 2009 г., в Комитете по делам вооруженных сил Палаты представителей США выступал ближайший коллега Крэддока генерал Джеймс Мэттис, также совмещающий два поста: командующего Объединенным командованием ВС США и верховного главнокомандующего объединенных ВС НАТО, ответственного за «трансформацию».

Основной темой доклада Мэттиса о будущем Объединённого командования было обоснование плана по превращению иррегулярных военных действий в одну из основных задач ВС США.[14] К этому обязывает тот факт, что враги Соединенных штатов отказываются вступать в лобовую конфронтацию с США методами обычной войны, в которой они не имеют шансов выстоять, и вместо этого прибегают к ассиметричным иррегулярным действиям.

В действительности, доклад Мэттиса, как и доклад Крэддока, отвечают на задачу, которую поставило перед военными минобороны США в декабре 2008 г., когда выпустило директиву 3000.07 «Иррегулярные боевые действия». Директива устанавливает доктрину: «Признать иррегулярные боевые действия стратегически такими же важными, как и обычная война. … Проводить иррегулярные боевые действия в независимости или в сочетании с обычной войной. … Создать механизмы и командование для повышения эффективности министерства обороны в операциях совместно с и посредством иностранных военных партнеров».[15]

Иррегулярные военные действия, в которых противник не представлен регулярными вооруженными силами государства, включают войны малой интенсивности, затяжные войны, антитеррористические, повстанческие и противоповстанческие операции, военные интервенции, специальные операции, партизанские войны, международный терроризм, психологическую войну, а также стабилизационные операции и восстановление государств. Терминология в этой сфере достаточно расплывчатая, и некоторые типы боевых действий часто накладываются на другие.

Ведение таких операций для армии США совсем не ново: в своей программной статье, поясняющей новую доктрину, в журнале Foreign Affairs министр обороны США Роберт Гейтс приводит примеры стран, где США вели иррегулярные боевые действия: «Вьетнам, Ливан, Гренада, Панама, Сомали, Гаити, Босния, Косово, Афганистан, Ирак и другие».[16] Этот перечень можно продолжить более ранними примерами: Греция (1947 - начало 1950-х, 1964-1974 гг.),  Филиппины (1940-е - 1950-е гг.), Иран (1953 г.), Гватемала (1953-1954, 1960, 1962-1980-е гг.), Индонезия (1957-1958 гг.), Бразилия (1961-1964 гг.), Перу (1960-1965 гг.), Куба (1959-1980-е гг.), Ангола (1975-1980-е гг.), Ирак (1972-1975 гг.), Афганистан (1979-1992 гг.), Никарагуа (1978-1990 гг.), Сальвадор (1980-1994 гг.) и многие другие.

Таким образом, иррегулярные боевые действия, которые обычно велись силами специального назначения, чаще всего в секретном режиме и часто с участием военизированных формирований посредников, возводятся в тот же ранг, что и обычная война.

Гейтс давно лоббировал такой сдвиг в военной политике. Поскольку в ближайшее время США вряд ли повторят иракский опыт «смены режима посредством военной силы с последующим строительством нации под огнем», стратегия США теперь состоит «в использовании косвенных подходов – в первую очередь через строительство потенциала государств-партнеров – чтобы предотвратить превращение гноящихся проблем в кризисы, требующие дорогостоящего и вызывающего несогласие прямого военного вмешательства».[17]

Главным архитектором этой политики является Майкл Викерс (Michael Vickers), заместитель министра обороны по вопросам спецопераций и конфликтов малой интенсивности. Официальная биография Викерса на сайте министерства обороны США представляет его как «главного стратега крупнейшей тайной программы в истории ЦРУ: военизированной операции, которая заставила Советскую армию покинуть Афганистан»[18]. Действительно, исключительный авторитет и слава Викерса сложились еще в 1980-е годы, когда он, совсем молодой офицер сил специального назначения, координировал усилия по вооружению афганских моджахедов, в которые участвовали 10 стран, и направлял удары их 500-тысячного войска. Про Викерса написаны книги и сделан фильм: он фигурирует в кинокартине «Война Чарли Уилсона», которую выпустил Голливуд в 2007 году по одноименной книге Джорджа Крайла.

Последствия этой директивы обширны. Выход в легитимное поле облегчает получение бюджета и ресурсов для ведения иррегулярной войны и снимает риски вмешательства общества и прессы, которые иногда обнаруживали секретные операции, стимулировали расследования конгресса, что могло серьезно проредить кадровый состав и ограничить поле действий ЦРУ, как это было в случае скандала «Иран-контрас». Процесс легализации иррегулярных военных действий и привлечения сил безопасности других государств по своей логике очень напоминает то, как в 1990-е гг. деятельность по «смене режимов» перешла от секретных агентств в ведение общественных организаций – таких, как Национальный фонд в защиту демократии (National Endowment for Democracy, 99% средств получает из бюджета), Freedom House и Фонд Сороса, активно задействовавших местное население, которое чаще всего полностью не понимало, в чем оно участвует.

Легитимизируется также «взаимодействие с силами безопасности других государств, их суррогатами, военизированными группировками и движениями, призванное расширить доступ военных сил США в недосягаемые территории». Нехватка собственных сил, хроническое перенапряжение сил специального назначения, неадекватная языковая и культурная подготовка военного и гражданского персонала, сложность построения агентурной сети в критически важных странах, высокие политические риски и вероятность международной критики в случае открытого или секретного присутствия военных США на территории других государств – все это в последние годы создавало огромные проблемы для американских военных. В условиях экономического кризиса дефицит ресурсов может только обостриться, а возможные социальные беспорядки и в США, и в странах-партнерах могут потребовать большей активности.

Эти проблемы решаются за счет привлечения местных партнеров. «Возможности союзников и партнеров США могут быть столь же важными, что и наши собственные, и повышение их потенциала столь же важно, если не более важно, как и повышение военного потенциала самих Соединенных Штатов (курсив – В.К.)», поясняет Гейтс.[19] Викерс подтверждает, что в его видении, «которое уже частично воплощено», основным инструментом Пентагона для ведения иррегулярной войны стала бы глобальная сеть, состоящая, помимо американских, из вооруженных сил стран, с которыми США не находятся в состоянии войны. В своем выступлении в октябре 2008 г. Викерс объяснял: цель этой сети состоит в том, чтобы «создать устойчивое, повсеместное присутствие (курсив – В.К.), нацеленное на наших противников … чтобы подавить их со временем». Действительно, такая сеть уже частично существует: в декабре 2008 Викерс говорил о плане, включающем «20 высокоприоритетных стран» и еще «29 приоритетных странах» для «глобальной партнерской сети». Сотрудники Пентагона в шутку (но в шутку ли?) представляют Викерса как ответственного за «план по захвату мира»[20].

Что это значит для России?

Те, кто наблюдал за Соединенными Штатами в годы «холодной войны», знают, что значили термины «активное военное сотрудничество» и «глобальная сеть военных партнеров» для многих стран Латинской Америки, Африки и Азии.

Насколько американские военные смогут контролировать своих «военных партнеров» в других государствах? Беспокоящих примеров более чем достаточно: от движения «Талибан» – американской креатуры времен советской войны в Афганистане, и до самого недавнего инцидента в Ираке с суннитским движением под одухотворенным названием «Пробуждение». Созданное в 2005 г. командованием морской пехоты США для обеспечения безопасности в отдельных провинциях Ирака, это движение из суннитских полевых командиров отреклось от американских патронов в марте 2009 г., потому что уже несколько месяцев боевики не получали свою 300-долларовую зарплату. Что касается характера финансируемых формирований, то М.Викерс сам признает, что «война вместе с партнерами, это … война в тени, из-за политической уязвимости и проблемы финансирования террористов»[21].

Описанное в докладе Крэддока активное военное сотрудничество с Грузией, Украиной и Азербайджаном демонстрирует, сколь второстепенным в этом случае является формальное членство в НАТО. Грузия смогла развязать войну против Южной Осетии даже не будучи членом альянса – скорее, Саакашвили было позволено это сделать как раз потому, что Грузия в нем не состояла, ибо США и Европе меньше всего сейчас нужно приведение в действие 5-ой статьи альянса о солидарной защите. Тот факт, что вступление Грузии и Украины в НАТО откладывается – совершенно не повод для торжества России. На данном этапе, принятие в альянс двух нестабильных государств не выгодно самим США, но администрация будет стараться «продать» это России как крупную демонстрацию доброй воли и сотрудничества. Расширения альянса никто не отменял – когда будет выгодно, тогда и примут.

Рамсфелд, как магнит для критики военных просчетов администрации Джорджа Буша был принесен в жертву после проваленных республиканцами в ноябре 2006 г. выборов в Конгресс. Иронично, что с недавними адаптациями военной доктрины его стратегия трансформации воплощается даже в лучшем виде, чем планировал он сам.

Некоторые в России приветствовали переназначение Гейтса на пост министра обороны, потому что он рациональный, неидеологизированный человек. У Гейтса имеются более важные резоны для продолжения работы: именно он в качестве заместителя директора ЦРУ создавал сеть моджахедов в Афганистане в 1980-е гг. и как никто другой знает механизмы этого и других «партнерских» формирований. Рациональность, технократичность, огромный опыт (он служит уже восьмому президенту) и более коллегиальный стиль делают Гейтса лишь более сложным и опасным соперником.

Конструктивность на уровне риторики и приглашения к сотрудничеству продолжатся в течение некоторого времени по нескольким причинам. Администрации США необходимо продемонстрировать свой новый подход и добрую волю. Некоторые политики и операторы в США не оставляют надежды перевести Россию в свой лагерь и продолжают прикладывать к тому усилия. Ведь для решения отдельных международных проблем желательно иметь содействие России. Или чтобы позднее в оправдание перехода к другим средствам, сказать: «мы же пробовали…». Поэтому седьмой из восьми стратегических целей Европейского командования стоит: «Россия действует как ответственный партнер вместе с США, союзниками по альянсу и нашими партнерами». Восемь долгосрочных целей диктуют восемь стратегических приоритетов на краткосрочную перспективу. И здесь четвертым пунктом читается: «Вовлечь Россию или понизить потенциально негативное влияние».[22] Для Крэддока «самый важный вызов, затрагивающий весь регион» состоит в том, какие отношения с Россией необходимо выстраивать для наилучшей реализации интересов США. Интересы же США в этом регионе требуют «стабильных, ориентированных на реформы, контролирующих свои границы государств, защищенных от внешнего военного и экономического давления, обеспечивающих надежный энерготранзит, и способных поддерживать операции альянса/коалиции».[23]

Для России важно не строить иллюзий по поводу президента Обамы. Какой бы нетипичной для президентского поста ни была его личность, она не изменит американской системы, построенной на сложном переплетении многочисленных устойчивых интересов, включая корпоративные интересы военного истеблишмента и военно-промышленного комплекса. Сущность этих интересов неизменна, как неизменны ценности системы и культурно-политические идеалы общества. Вся эта сложная совокупность не позволит в обозримом будущем существенно изменить отношение США к России. Чем глубже иллюзии, тем болезненнее будет избавление от них и тем более дорогую цену придется заплатить за свои ошибки – как это произошло совсем недавно, в 1990-е гг.


[1] Statement of General Bantz J. Craddock, USA, Commander, U.S. European Command before the Senate Armed Services Committee on 24 March 2009 // веб-документ http://armed-services.senate.gov/statemnt/2009/March/Craddock%2003-24-09.pdf.

[2]. Там же. P. 67.

[3] Там же. P. 3.

[4] Там же. P. 23.

[5] Там же. P. 34.

[6] Там же. P. 52.

[7] Там же. P. 25.

[8] Там же. P. 38-40.

[9] Там же. P. 22.

[10] Там же. P. 11.

[11] Там же. P. 13.

[12] Там же. P. 12.

[13] Там же. P. 3.

[14] Statement of General James N. Mattis, USMC Commander, United States Joint Forces Command, before the House Armed Services Committee on 18 March 2009 // веб-документ http://www.jfcom.mil/newslink/storyarchive/2009/sp031809.html.

[15] Department of Defense Directive 3000.07 “Irregular Warfare” // веб-документ http://www.dtic.mil/whs/directives/corres/pdf/300007p.pdf.

[16] Gates R. A Balanced Strategy: Reprogramming the Pentagon for a New Age // Foreign Affairs, # 1, 2009.

[17] Statement of General Bantz J. Craddock, USA, Commander, U.S. European Command before the Senate Armed Services Committee on 24 March 2009 // веб-документ http://armed-services.senate.gov/statemnt/2009/March/Craddock%2003-24-09.pdf. P. 58.

[18] Официальная биография М.Викерса // веб-документ http://www.defenselink.mil/policy/sections/leadership/asd/vickers.html

[19] Gates R. A Balanced Strategy: Reprogramming the Pentagon for a New Age // Foreign Affairs, # 1, 2009.

[20] Scott Tyson A. Sorry, Charlie. This Is Michael Vickers's War // Washington Post. 2007. December 28. A19.

[21] Там же.

[22] Statement of General Bantz J. Craddock, USA, Commander, U.S. European Command before the Senate Armed Services Committee on 24 March 2009.

[23] Там же. P. 8.

Возврат к списку